Все началось с кашля: история болезни

Опубликовано Наталья Твердохлеб Ноя 10, 2015 в Истории людей | Нет комментариев

В сентябре 2013 года я заболела гриппом. Довольно быстро вылечилась, но продолжала подкашливать. Это мне особо не мешало, но когда кашель затянулся на два месяца, я решила пойти к врачу. Настораживало еще и то, что на шее, ближе к ключице, заметно воспалился лимфоузел, превратился в небольшую плотную шишечку. Терапевт предположила, что мой кашель – остатки ларингита, в легких было чисто. Она прописала антибиотики, но уже через два дня позвонила, потому что получила результат общего анализа крови: уровень лейкоцитов у меня был в два раза выше нормы. Меня отправили на рентген грудной клетки.

Я ждала рентгенолога с результатами почти час. Он вышел встревоженный. Из его слов я поняла, что у меня затемнение в средостении – лимфоузел разросся и сдавливал трахею, от чего я и подкашливала. Пришлось делать компьютерную томографию. Терапевт с рентгенологом долго обсуждали что-то в кабинете. В итоге протянули мне лист, на котором было написано ЛГМ – лимфогранулематоз под вопросом. Иными словами – опухолевое заболевание лимфатической системы, болезнь Ходжкина. Рак.

Моя реакция была, как в кино. Я не проронила ни слезинки. Думала о своих сыновьях, что же будет с ними. В голове вертелось: «У меня рак». Вот так внезапно. Было ощущение, что это происходит не со мной. Рак никак не вязался с моей жизнью, даже сама мысль об этом была для меня чем-то далеким, нереальным. Я была в полной прострации, не знала, что делать.

Все в свои руки взял мой любимый человек – скульптор Олег Киевский. Он кинулся обзванивать знакомых в поисках хорошего гематолога. На тот момент не важно было, где отыщется этот хороший врач – в России, в Израиле или в Германии. Но нашелся он в Турции, в Анталии. Один знакомый рассказал, что вылечил там своего отца. Турция всегда ассоциировалась у нас только с отдыхом, о местной медицине мы ничего не знали. Навели справки и выяснили, что в Анталии при клинике «Мемориал» есть онкологический центр «Медстар». Клиника работает по американской лицензии, все препараты для лечения поставляются оригинальные, врачи проходят обучение в США. Услуги дешевле, чем в Израиле и Германии. После общения с турецкими профессорами, мы поняли, что им всецело можно доверять. И мы решились.

Уже через пять дней после объявленного диагноза мы летели в Турцию. Еще через девять дней мне провели первый курс химиотерапии. Профессор сказал: очень важно, что болезнь рано обнаружили, это существенно повышало шансы на выздоровление.

Мне предоставили отдельную палату, в короткие сроки сделали все обследования. Для биопсии взяли часть опухоли, после чего я сразу перестала кашлять, мне уже ничто не сдавливало горло.

Затем мне установили порт – это интересная вещь. Когда делают химиотерапию, то остаются некрасивые и болезненные проколы в венах. А мне сразу под местной анестезией вживили под ключицей распределительную пластиковую коробочку, по трубочке от нее лекарство идет прямо в артерию. Это удобно, капельницы легко подсоединяются, с ними я могла спокойно передвигаться и спать. Через год этот порт уберут.

Комментарий врача:

Для определения точного диагноза мы сделали биопсию и несколько стандартных тестов, а также провели иммуногистохимические окрашивания. Таким образом Марии был поставлен диагноз лимфома Ходжкина и определен его подтип (всего их шесть). Эти подтипы имеют разные клинические течения и разные методы лечения. Поэтому правильное определение подтипа лимфомы играет значительную роль. Мы могли столкнуться с двумя проблемами. Во-первых, заболевание у некоторых пациентов может быть очень устойчивым, тогда желаемой положительной динамики мы не получим. При подобной ситуации необходимо перейти на более сложное лечение. Кроме того, несмотря на успешное лечение, у некоторых пациентов наблюдается рецидив в ближайшие месяцы или годы. Во-вторых, во время химиотерапии можно столкнуться с серьезными осложнениями, такими как инфекция или органная недостаточность. Очень важно тщательно наблюдать за пациентами, диагностировать осложнения при первых признаках. Марии был назначен специальный протокол лечения, который предполагал шесть курсов химиотреапии с промежутком в 28 дней. Так как были использованы высокодозные препараты, пациентка получала лечение в клинических условиях, то есть была госпитализирована. Она перенесла химиотерапии без значительных осложнений.

Без поддержки родных я бы не справилась. Я ничего не скрывала от сыновей, в разговоре по Скайпу они видели все уколы и капельницы, но верили, что я поправлюсь. Папа у меня музыкант, он устроил в Смоленске концерт, на котором собрали немного денег на мое лечение. Подруги-художницы продавали свои картины, чтобы помочь мне финансово. Три сестры и брат по очереди приезжали дежурить со мной, в палате для этого предусмотрено гостевое место. Очень важна была реакция самих врачей. Они всегда говорили со мной оптимистично, спокойно и уверенно. Медсестры рисовали нам на бинтах рожицы, с другими пациентами мы могли поиграть в шахматы, посещали уроки рисования и пения. Все здесь устроено так, словно ты и не болеешь, а отдыхаешь в санатории. Я проводила две недели в клинике на лечении и две недели в отеле под наблюдением, пока показатели крови не нормализуются.

После второго курса химиотерапии контрольная ПЭТ (позитронно-эмиссионная и компьютерная томография) показала, что образование в области груди исчезло, лимфомы больше не было. Можно было бы на этом завершить лечение, но протокол предполагает шесть курсов «химии». Мы решили сделать все шесть, чтобы перестраховаться. После третьего курса я сдала стволовые клетки, они в течение пяти лет будут храниться в клинике на тот случай, если начнется рецидив.

Комментарий врача:

После второго курса химиотерапии мы отметили положительную динамику лечения. По всемирно признанным стандартам лечение продолжается до шести курсов химиотерапии. Если определяется отрицательная динамка, то меняется протокол лечения. Самое главное для успешного лечения онкологии — правильно диагностировать заболевание. Затем необходимо выявить его распространение с помощью специальных сканирований. После этого определяется общее клиническое состояние пациента. Наконец, последний этап – грамотно подобрать подходящее лечение и его сроки. Главное, выявить возможные осложнения на ранних стадиях и немедленно скорректировать лечение. Немаловажным является психологическое состояние пациента, его режим дня и рацион питания. Чтобы добиться успеха, важно работать в команде, поэтому все решения мы принимаем консилиумом  опытных докторов. Я призываю людей прислушиваться к своему организму и при обнаружении любых симптомов обратиться к специалистам. Только тогда есть возможность своевременно диагностировать и успешно вылечить онкологическое заболевание.  

Сейчас, спустя год после лечения, я чувствую себя хорошо, никаких проблем со здоровьем не наблюдаю. Единственное изменение – небольшой шрам на шее после биопсии и короткая стрижка, которая мне понравилась. Волосы я сбрила сразу, перед первым курсом химиотерапии, а брови пришлось рисовать – не велика потеря на пути к выздоровлению. Мой образ жизни ничуть не изменился, мне не ставили строгих запретов. Можно пить кофе, есть сладкое, ходить в хаммам и даже выпить немного вина. Мне не стали прописывать медикаментозную поддержку после лечения, мой организм сам восстанавливается. Метастазов не наблюдается. Весь этот год раз в три месяца я ездила на обследование в Турцию. Следующие пять лет буду показываться врачам раз в год. После этого карту закроют.

Моя болезнь очень сблизила нас с Олегом, он стал для меня родным человеком, верным другом и помощником. После моего выздоровления мы поженились и стали жить настоящей семьей. Мы всей душой полюбили Турцию и ее жителей. В знак благодарности врачам Олег создал бронзовую скульптуру «Древо жизни», символизирующую надежду и веру. Скульптуру мы решили подарить клинике и городу, теперь она находится в центральном парке Анталии.